"Чтобы начать отбирать у смерти ее самое большое преимущество перед нами, давайте придерживаться метода, который прямо противоположен тому, что наиболее обычен; давайте отнимать у смерти ее чужеродность, давайте знакомиться с ней, давайте привыкать к ней; давайте чаще всего обращать свой ум к смерти... Нам неведомо, где поджидает нас смерть; поэтому будем ожидать ее повсюду. Практически овладеть смертью – значит практически овладеть свободой. Тот, кто научился умирать, разучился быть рабом." Монтень

Если мысли о смерти не освобождают ваш ум, а создают напряжение, исследуйте - где натягивается связь и с чем она, это то, где вы привязаны к жизни, а значит несвободны в ней.Проснувшись сегодня, я обнаружил, что кончики пальцев моих рук изранены и воспалены - руки не изменились, привычки не изменились, но резко изменилась чувствительность пальцев. Это ещё один шанс к осознаванию - боль. Так мир пытается привлечь твоё внимание к себе. А объясняется всё просто - вчера я использовал чётки из рудракши, а так как я читаю мантры очень быстро, пальцы стёрлись и за ночь воспалились. Символично.

Для равновесия: мой первый лама однажды с юмором подошёл к вопросу чувствительности - он показал мне шрамы на кончиках пальцев и сказал, что разрезал их, чтобы по заживлении у них увеличилась чувствительность для пульсодиагностики. А потом, насладившись произведённым эффектом, рассмеялся, сказав, что пошутил)). Так и осталось неясным, что было правдой... Но смысл связи боли и чувствительности для исцеления был очевиден. Мир пытается привлечь внимание болью. Боль связана с обиходом смерти, она уравновешивает излишек энергии, связанный с вниманием человека к развитию - вниманию, имеющему вид привязанности к знаниям, в виде страстного их желания. Смерть необходимо должна быть растворена в обиходе такого человека и лекарственна, как пепел от поднесённых благовоний. Если жизнь прекрасна, то её пепел целебен. Это неизбежно.

Так необходимо найти в своей жизни возможность воспринимать две стороны сразу, иначе никакое истинное развитие невозможно. Но тогда нужно научиться признавать, что, как говорит В.Вольф, "лишения, горе и постоянная конфронтация со смертью являются... только внешними переживаниями, в духовном же смысле это понимание того, что это необходимая часть истории, инструмент более высокого разума, так как бытие – это смысл мира, а борьба это его наилучшая форма". Это не вопрос некоей предустановленной "окончательной истины" - это вопрос выбора. Нет верного выбора - есть просто выбор. Он зависит от степени вашей осознанности и независимости от страха быть подавленным болью. Воззрение, прямо основанное на страхе боли, не приведёт вас никуда, потому что любое движение связано с преодолением боли тем или иным способом. Когда вами владеет чувство справедливости, отсылающее к нежеланию боли, избеганию её, вы уже предали себя, несмотря на весьма ощутимый пафос борьбы за справедливость.

"Ведома ли тебе старая королева мира, которая вечно в пути? Вся необузданная страсть, все удовольствия, вся распутная энергия человечества, все его деспотичные слабости идут перед убогой хозяйкой нашей полной слез долины, и с косой в руке эти неутомимые труженики пожинают свой неизменный урожай. Эта королева стара, как время, а ее скелет упрятан под остатками женской красоты, которую она отнимает у молодости и любви". (Элифас Леви)

Смерть - это жестокое лицо всего, что нам знакомо. Его отвратительность воплощает наше собственное отвращение к тому, что привычная нам жизнь должна прерваться. Неизбежность кажется нам жестокой, но в основном - по отношению к нам. Мы не хотим замечать, насколько фальшиво наше сочувствие другим по простой причине - истинное сострадание возможно по отношению к истинным причинам страдания. Наше же сочувствие другим по поводу их потерь отравлено ложными взглядами на мир, обусловленными нашим неведением. В глубине ума мы сами прекрасно чувствуем ограниченность и несправдивость таких взглядов. В то же время активное вопрошание у нас всегда окрашено страхом. Мы чувствуем, что с  приходом смерти мы будем вовлечены во что-то совершенно нам неизвестное или станем совершенно иным.

"Вероятно, - пишет Согьял Ринпоче. - глубинная причина нашего страха смерти лежит в незнании того, кем мы являемся. Человек верит, что у него есть личная и уникальная индивидуальность; но при исследовании ее станет очевидным ее полная зависимость от бесконечного множества подкрепляющих ее предметов и понятий: имя, "биография", партнеры, семья, дом, работа, друзья, кредитные карточки... Именно такие хрупкие и преходящие вещи являются нашей опорой и дают нам уверенность. И когда человек лишается всего того, кем действительно он мыслит себя? Без привычных опор перед ним предстает совершенно чужое существо, тот, с которым он все время жил, но никогда по-настоящему не знал. Возможно, поэтому мы стараемся заполнять каждый момент шумом и деятельностью, даже скучной или банальной, лишь бы никогда не оставаться в тишине наедине с этим чужаком? И разве это не указывает на трагичность нашего образа жизни? Мы живем под маской принятой нами индивидуальности, в невротическом сказочном мире. Загипнотизированные увлекательным процессом строительства, мы возвели здания своих жизней на песке. Этот мир может казаться нам поразительно достоверным, пока смерть не разрушит его иллюзию и не вытеснит нас из укрытия, где мы прятались. Что тогда случится с теми, у которых не будет никакого понятия о более глубокой реальности?"

"Рождение человека есть рождение его печалей. Чем дольше он живет, тем глупее становится, потому что все более и более острым становится его тревожное стремление избежать неизбежной смерти. Как это горько! Он живет ради того, что постоянно недостижимо! Его стремление к выживанию в будущем не позволяет ему жить в настоящем"(Чжуан-Цзы)

Я вспоминаю слова индийского святого Рамакришны, обращенные к одному из своих учеников: "Если одну десятую часть того времени, которое ты тратишь на такие отвлечения, как ухаживание за женщинами или делание денег, ты потратишь на духовную практику, то через несколько лет ты станешь просветленным!" В начале этого века был один тибетский мастер, по имени Мифам. Он являлся своего рода гималайским Леонардо да Винчи. Говорят, что он самостоятельно изобрел часы, пушку и самолет. Но как только каждое из его изобретений было закончено, он уничтожал его, говоря, что оно послужит только причиной дальнейшего отвлечения.

Больше всего меня забавляет лицемерие, которое я вижу в своих друзьях, особенно в тех, кого я называю опорой социальной иллюзии, кто успешен, хорошо устроен в этой жизни, так что невольно являет всем пример, будто такое житиё постоянно и нужно лишь постараться достичь его ).Осознают ли они эту ложь? Если да, то это худшее преступление. Если нет, то они ничем не лучше нищих и бродяг.
Но когда пробуждается карма потери всего, они говорят, они буквально вопят о несправедливости, особенно если это конкретно олицетворяют какие-то люди.

В конце этого странного материала я хочу привести строки "Четырёх безмерных пожеланий":

Пусть все живые существа пребывают в блаженстве и с причиной к нему.
Пусть все живые существа пребывают без страдания, и пусть не будет причин к нему.
Пусть все живые существа пребывают в блаженстве и без страданий.
Пусть все живые существа пребывают в равных условиях, не имея ни близкого, ни далекого, ни друзей, ни врагов.

О чём это говорит? Нет, отнюдь не о рае как выражении вашего страха боли и страдания. Секрет этой медитации в том, что в ней начинают тренировку ума с последнего, четвёртого - воззрения равностности. И только потом приступают к медитациям о любви, сострадании и сорадовании. Равностность, проявление Будда-семейства Ратна, связанного с элементом Земля. Равностность - это земля, опора любого благого чувства. Иначе вы утонете в воде сострадания, сгорите без следа в огне любви и развеетесь, как пыль, по ветру сорадования.

Нандзед Дордже (из утренней лекции)